Монстр сдох - Страница 87

— Хорошо, тогда выпусти меня. Я не могу распоряжаться по телефону. Все не так просто. Тут не военный штаб, девушка, это больница, обыкновенная больница... Выпустишь меня?

Он глядел на Лизу с каким-то неуместньм лукавством. Повалившаяся на стол Клементина его ничуть не смущала, он словно забыл о ней. О чем помнить: трупом меньше, трупом больше — какая разница, обыкновенная больница. Лиза сказала:

— Господин Крайнюк, напрасно вы хитрите. Я всего лишь исполнитель, приговор вы подписали себе сами. Облегчите душу, остановите ликвидацию.

— Ты же не убийца, верно? Тебе кто-то заплатил, но тебя подставили. Ты не получишь этих денег. Ты женщина, ум у тебя курячий, потому не понимаешь, тебя просто используют. На очереди ты следующая. Они не оставят такого свидетеля. Я могу помочь. Мы с докторам тебя спрячем так, ни одна собака не разыщет. И денежками не обидим. Сколько тебе дали, скажи честно? Пять тысяч? Десять тысяч? Сколько бы ни дали, это блеф.

Тебя надули.

В глазах Крайнюка засветилась торжествующая улыбка, ему показалось, убедил чумную налетчицу. Да и как не убедить, ведь чистую правду ей говорил, хотя и не всю. Таких стрелков в бизнесе готовят для разовых поручений, а потом — пшик! — и нету. Им с Василием она тоже не понадобится, лишь бы вырвать у нее пистолетик. Ах, Вася, Васенька, вот к чему приводит похоть, вот как ослепляет! У этой красивой самки на лбу написано — шпионка, мать твою!

— Бери трубку, звони — Лиза повела стволом снизу вверх. — Не испытывай судьбу, животное!

Крайнюк подумал, если резко рвануться, то можно поймать стерву за руку, а потом — кулаком в лоб, но не был уверен в себе: стерва явно обученная. Страха в нем не было, блеф это все, Клементина — одно, ей, может, и поделом досталось, а он — совсем другое. Нет, не посмеет девка.

— Если послушаюсь, — спросил он, — все равно пальнешь?

— Да, — сказала Лиза. — Зато доброе дело напоследок сделаешь. Грехи спишешь.

Она не в себе, подумал Крайнюк, это плохо. Снял трубку, набрал номер, косясь на Лизу бычьим оком.

Краска сошла с его щек. Вызвал какого-то Киндю, так и сказал — Киндю позовите. Уточнил:

— Киндя — ты?

Затем тускло распорядился:

— Слышь, соколик, тормозни раскрутку... Именно так, замри до выяснения...

Тот, видно, что-то возразил, и Крайнюк уже с натуральной яростью прогремел:

— Твое какое собачье дело?! Куда суешься? Сказано — замри, значит, замри!

Швырнул трубку на рычаг, поднял глаза на Лизу.

— Чего тебе предлагаю, девушка. Пойдем к Василию, все обсудим. Он тебе не чужой, верно? Не надо так горячиться. Дров наломаешь, а толку что?

Лиза не горячилась, выстрелила ему в грудь. Дала ему шанс, это был не смертельный выстрел. Если чудовищу повезет, оклемается. Крайнюк пулю принял как плевок, даже не поморщился. Из глаз неожиданно выкатились две слезинки.

— Дура ты! — сказал убежденно. — Дура и дерьмо.

Разве можно играть с пистолетом?

Потянулся к ней лапой, Лиза выстрелила вторично в ту же самую грудь. Крайнюк кивнул, будто теперь соглашаясь с Лизой, и улегся на стол напротив Клементины, голова к голове. Они лежали смирно, не шевелясь.

Лиза подвесила пистолет в петлю, забрала со стола початую пачку "Кента", пошла к двери. Приоткрыла, выглянула. Ей удивительно везло, хотя она уже много натворила. Коридор пустой, скорее всего, никто не слышал пальбы.

Удивляло и немного возбуждало собственное спокойствие — ни грусти, ни сожаления. Только хрупкий отсвет какого-то давнего воспоминания в сердце. Сомнамбулически двигаясь, вернулась к каморке, где остались дети. По пути отдала сигареты рабочим.

— Слушай, сеструха, — спросил один, — ты не в курсе, чего ток вырубили?

— Когда?

— Да только сейчас.

— Нет, не знаю, — Лиза нырнула за дверь.

Девочка дремала, притулившись к стене, Сенечка встретил укором:

— Побег так не делают, тетя Лиза. Можно зашухариться.

Лиза подсадила его на скобу и велела карабкаться наверх, но ему мешало одеяло.

— Кинь вниз, — сказала Лиза.

Освобожденный, мальчик, как обезьянка, взлетел до самого света.

— Стой, — окликнула Лиза. — Погляди, есть там кто или нет. Только не высовывайся.

Мальчик через минуту сообщил:

— Плохо видно. Радиус обзора маленький. Вроде чисто.

— Вылезай — примешь Наташу.

Еще несколько усилий — и все трое очутились на свежем воздухе, где Лиза заново туго закутала ребятишек в одеяла. Наташа восторженно пропищала:

— Мы на воле, да, тетя Лиза?

— А где же еще?

— И нас не усыпят?

Ей ответил Сенечка:

— Ты бы, Наталья, попридержала язычок. Сейчас, честное слово, не до тебя.

— Я вообще не к тебе обращаюсь, — обиделась девочка. — Я с тобой, может быть, и дружить не буду.

— Почему? — удивился мальчик.

— Потому что ты грубый. Я в тебе еще раньше разочаровалась.

Лиза посадила девочку на плечо, велев держаться за шею, в одну руку взяла чемоданчик, другой сжала податливую Сенечкину ладошку. Так и пошли через парк, словно на прогулке. Осторожно Лиза оглянулась: охранники суетились, к фургонам бежали шофера, в их сторону никто не смотрел.

Вскоре добрались до лаза в больничной стене — несколько выбитых кирпичей, раскуроченная арматура — никакой забор на Руси не обходится без таких дыр.

Еще рывок — и они на шоссе, огибающем больницу.

Тут ей опять повезло: подкатил частник на красном "жигуле" — солидный дядек в дубленке и дорежимном "пирожке". Сразу видно, не вор, на бензин зарабатывает. Лиза опустила девочку на снег, подошла к готовно распахнутой дверце, нагнулась и завела с частником разговор.