Монстр сдох - Страница 66

— Вряд ли, — усомнилась девушка.

...Поболтав немного с Печенеговым, Лиза вышла в парк. До ночного аврала, когда пойдет сырец, ей надо было успеть еще три дела, и, перво-наперво, навестить Наташу и Сенечку, которым несла гостинцы: упаковку жвачки "Стиморол", мягкого медвежонка с лазоревыми глазками и, по личной просьбе Сенечки, водяной пластмассовый браунинг. В подвальном помещении она побывала уже несколько раз, уяснила его предназначение, и даже, как ей казалось, сумела смягчить суровую Клементиву, полновластную здешнюю хозяйку.

Больничный парк, скованный ночным морозом, покачивался в лунном сиянии, словно небесный корабль, опустившийся на грешную землю. Завороженная внезапной красотой, Лиза невольно задержалась, прикоснулась к заледенелому стволу сосны, горько вздохнула. Этот парк, эта ночь, эта лунная тишина — откуда они? В Москве разве можно такому быть?

Знакомый охранник у входа в подвал спросил, нет ли у нее сигарет? Лиза сокрушенно развела руками: не курю.

— Пойдешь обратно, захвати у ребят. Без курева помираю.

— Что же не можешь на минуту отлучиться? — удивилась Лиза. — Кто сюда ворвется?

— Никто. Но оштрафуют, гады. У нас строго. Минутка — и куска нет.

— Ладно, принесу.

Спустилась по ступенькам в длинный коридор, освещенный люминесцентными лампами. В двух-трех местах с потолка целились телеобъективы. Лиза их не опасалась: у нее допуск почти во все больничные отсеки.

Дверь в детскую палату вторая справа, Лиза открыла кодовый замок с помощью желтой пластиковой карточки. Один шаг — и она в обители детей, заторможенных наркотиками, приготовленных на убой. Как и в первый приход, сердце охватила ледяная стужа. Тускло мерцающие ночники, двухъярусные койки, бледные пятна детских лиц, спертый, пропитанный лекарствами воздух — бред наяву. Но ее тут ждали.

Гуськом, навстречу ей из полумрака выступили две детские фигурки в пижамах, ее новые друзья — девочка Наташа и мальчик Сенечка. Неслышно, как тени, приблизились и молча прижались к ее ногам. Она нежно погладила пушистые теплые головки, пробормотала, инстинктивно понижая голос:

— Уж сразу и плакать! Тетенька Лиза никогда не обманывает. Сказала придет — и пришла.

Потянула детей подальше от двери, к свободной кровати. Уселись все трое одной кучкой.

Первой заговорила Наташа:

— Приходил незнакомый дяденька, хотел сделать нам с Сенечкой укол, но Клементина сказала, не надо.

Сказала, есть хороший заказ. А дяденька сказал, никакого заказа больше не будет. Он сказал.., ну, такое длинное слово... Сенечка?

— Консервация, — подсказал мальчик.

— Да... И они спорили с Клементиной. Клементина очень рассердилась... Значит, нас скоро усыпят, да?

— Не думай об этом, малышка. Никто вас не усыпит, — Лиза поцеловала девочку в покрытый испариной лобик.

— Как же, не усыпят, — иронически заметил Сенечка. — Всех усыпляют, а мы особенные.

— Никого больше не будут усыплять.

Мальчик выкарабкался из-под ее руки.

— Тетя Лиза, только не надо вешать на уши лапшу, хорошо?

— Хорошо, Семен. Но я говорю правду, — Нет причин для беспокойства.

— Мы не беспокоимся, — сказал Сенечка. — Мы тебе не верим.

— Я верю, — поспешила вставить Наташа. — Ты, Сенечка, вообще никому не веришь. Так нельзя жить.

— Она права, — подтвердила Лиза, прижимая девочку покрепче. — Без веры жить тяжело.

— Почему вы к нам ходите? — спросил Сенечка. — Носите всякие подарочки. Почему?

— Мы же подружились, разве не так?

— Нет, не так. Мы с Наткой — товар, сырец. С товаром не дружат. Сами знаете.

— Господи, да что ты такое говоришь?!

— Натка маленькая, думает, придет волшебник и заберет ее отсюда. Сказок наслушалась. Никто за нами не придет.

— Ты дурак, Сенька, — разозлилась девочка и потянулась ладошками к глазам. — Ты дурак и Фома неверный.

Мальчик не обратил на нее внимания.

— Если вы, тетя Лиза, наш друг, так заберите нас.

Или помогите бежать... Вы принесли, что я просил?

Лиза достала игрушечный браунинг. Мальчик оглядел пистолет, понажимал на курок, сунул под резинку пижамных штанишек.

— Все лучше, чем ничего. Хоть за это спасибо. Я думаю, тетя Лиза, вы ходите к нам не потому, что дружим, а потому, что надеетесь сбагрить нас с Наткой куда-нибудь подороже.

— Заткнись! — возмутилась Наташа. — У тебя, Сенька, язык, как помело.

— Теперь послушайте меня, — твердо сказала Лиза. — Никто не посмеет вас тронуть, пока я здесь.

— Ага, — буркнул Сенечка. — Они вас очень все боятся. Смешно слушать, честное слово. Подумайте лучше о себе. Если вы правда за нас, значит, не с ними. Когда они узнают, тут же прихватят за жабры. Пикнуть не успеете.

Мальчик рассуждал с таким спокойным пренебрежением ко всему происходящему, как не бывает в его возрасте. Так обыкновенно разговаривают люди, много побродившие по свету и постигшие иную, внеземную мудрость.

— Сенечка, я открою одну тайну, но ты должен поклясться, что никому не проболтаешься.

— Кому болтать, — усмехнулся старый ребенок. — Разве что Натке. Так она через минуту все забудет. Ей же всего семь лет. Умишко-то незрелый.

— А тебе сколько?

— Вы уже спрашивали. Десять исполнилось в сентябре.

— Хорошо, пусть десять. Но ведь не пятьдесят. Почему же ты думаешь, что знаешь все лучше меня?

— Вот именно, — пискнула девочка. — Хвастун — и все.

Мальчик иронически разглядывал ногти на левой руке.

— Тайна вот в чем. Пройдет совсем немного времени, может быть, три или четыре дня, и вы очутитесь дома. А потом, совсем скоро наступит Новый год. Мы все соберемся под елкой, будем веселиться, петь песни, играть — и забудем обо всем плохом, что с нами случилось. Знаете, кто мне об этом сказал?